Бедная йа против жестокого мира.

[morgeyna]

Упорная работа по самосовершенствованию сродни онанизму, но куда интересней и основательней. В самом деле, там где заканчивается работа онаниста, искателю себя только-только открывается обзор на поле деятельности.
За последние пару недель мне пришлось общаться с чужими, незнакомыми людьми, и я, собравшись с мыслями и сверившись с учебником, наконец-то поставила себе очередной диагноз: специфическая социофобия. Новостью для меня стал только ярлычок, - я и не надеялась, что мои личностные особенности его достойны. А так, мало ли, у кого какие игрушки, - лишь ярлычок способен придать им достойную их солидность. Осталась лишь одна заковыка; фобия предполагает избегание страшного объекта, я же, хотя и стараюсь свести к минимуму контакты с враждебным социумом, все же не могу утверждать, будто избегаю общения в ущерб всему, - некоторые жесты с его стороны бывают достаточно убедительны, чтобы поспешить к нему навстречу во избежание худшего. И из этой точки одинаково открыты оба пути, - как к апгрейду социальной адаптации, так и к официальному ярлычку и несомой им вторичной выгоде.
Я уже знаю, какой путь выберу, но соблазн иногда возникает.

Давно хотела написать вот еще что: у меня, несмотря ни на что, хорошая связь с собой, так же как, несмотря на курение, сохранялся чересчур хороший нюх. И в некоторые моменты моей жизни мне доводилось слышать внутри себя тихий голосок, вопрошавший: А давай сейчас это устроим, а? Ну чем не повод? Хочешь мигрень? А гастрит? О! Чем не повод для истерии! Фригидность делать будем? Депрессию заморочим? А теперь? А если так? А вот так?
Обычно я отказывалась, хотя соблазн и бывал велик, так как переломным моментам свойственно возникать на пике ненависти к себе и миру. Последнее согласие вылилось в год с лишним серьезной депрессии, - обратного хода тут не предусмотрено, что выбрал, то и жри.
И именно эти моменты внезапного осознания лишают всякой индульгенции, ставят меня, такую сложную, тонкую и хрупкую, в позицию унылого говна, капитулировавшего перед трудностями. Честное слово, это крайне досадно.

Но это так, лирическое отступление. Зачин проблем с социумом был положен еще в садике, осознанного согласия я на них не давала, и, скорее всего, посвящу им еще парочку постов. А сегодня произошла забавная ситуация.

Я ехала на учебу, сидя в конце полупустого автобуса. Рядом со мной, на соседних сиденьях, сидело несколько милых девушек. Я как раз обдумывала свой глубокий внутренний мир и хрупкость оного, когда появился молодой человек, вполне приличный по виду, но не по поведению. Отпуская какие-то гадкие замечания, он прошел в конец, бесцеремонно открывая все окна, до которых мог дотянуться - при том, что погода вполне зимняя, а сидеть на сквозняке нравится не всем. Потом он начал хамить своей соседке, потянувшейся закрыть окошко. Я вылезла из глубин своего "я", когда он начал громко объяснять ей, куда бы ей стоило пойти. Она вспыхнула, схватила вещи и пошла. Пассажиры начали молча оглядываться на молчела, а он воспользовался этим, чтобы сказать что-то соседке спереди. Она тоже вспыхнула и пошла. Молчел радостно перешел к обсуждению третьей соседки. Это было бы забавно, не будь так противно.
А я... я поймала себя на мысли "он сидит ко мне спиной, и наверно меня не видит, вдруг обойдется", поняла, что все так и будут молчать и... открыла рот. Я рассказала молчелу кто он таков, как называется его поведение и чем это кончится, если он не заткнется вот-прям-счаз. По началу он пробовал меня перебить, но я повысила голос и добавила красочности оборотам. Он послушал, послушал, а потом все признал и умиротворенно заткнулся. До конца поездки он молчал как цуцик.

Я чувствовала законную гордость. Вот тебе и трудности в общении! Мешали только две мысли. Первая: "как бы мне не стать злобной бабкой-вампиршей, специально ищущей скандалов" - а кое-какой риск этого есть, я знаю. И вторая, куда более противная, - если бы гадкий молчел обратился непосредственно ко мне, скорее всего, я, застигнутая врасплох, тоже ушла бы по указанному адресу, смаргивая слезинки. Это и есть корень этой самой фобии, но его я распишу позднее.