Что-то такое с множеством имен

В новых преданиях говорится следующее: однажды, когда восседал великий господь Шива на горном своем престоле, пришли к нему двое, обликом подобные асурам, и склонились к ногам его. И так молвили:

( Read more... )

Внутренний мир похож на яблоко, - его можно нарезать любыми кусочками. А сегодня пусть будет Локи. И, в противовес ему, - Фригг.

Фригг прекрасна и многомудра, она знает все о золотом сечении и золотой середине. Золото на пальцах ее, - не ради роскоши, но лишь ради соответствия роли, месту и времени. Она знает все о порядке, - о том, как надлежит действовать и кем надлежит становится, о том, что уместно, полезно, достойно.
Фригг - трусиха. Она встает по ночам, чтобы проверить замки, она прячет подальше ножи и таблетки, она отгоняет чудовищ от колыбели и заклинает, - любую тварь и былинку и придорожный камень, - и накладывает вето на опасные мысли. Мы будем безупречны и с нами никогда ничего не случится.
Ей можно, она - мать.

( Read more... )

Внутренний мир похож на яблоко, - его можно нарезать любыми кусочками. А сегодня пусть будет Локи. И, в противовес ему, - Фригг.

Фригг прекрасна и многомудра, она знает все о золотом сечении и золотой середине. Золото на пальцах ее, - не ради роскоши, но лишь ради соответствия роли, месту и времени. Она знает все о порядке, - о том, как надлежит действовать и кем надлежит становится, о том, что уместно, полезно, достойно.
Фригг - трусиха. Она встает по ночам, чтобы проверить замки, она прячет подальше ножи и таблетки, она отгоняет чудовищ от колыбели и заклинает, - любую тварь и былинку и придорожный камень, - и накладывает вето на опасные мысли. Мы будем безупречны и с нами никогда ничего не случится.
Ей можно, она - мать.

( Read more... )

Смерть, это то, бывает с другими
Даже у каждой пускай богини,
Есть фавориты в разряде смертных,
Точно известно, что вовсе нет их
у Персефоны; а рябь извилин
тем доверяет, чей брак стабилен
(с)И.Бродский

Описание царства мертвых сопровождалось подробной картой, за рассматриванием которой я провела много времени. Последняя и окончательная победа стабильности между хаосом мира смертных и безднами Тартара. Рубеж. Казалось бы, страшно, но как буднично, - переправа, дорожки, закутки, Эринии тут, Танатос там, прием посетителей ежедневно, проезд обратно только по предварительной договоренности.
Каждый герой обязательно спускался сюда; вот возвращались не все. Так просто: пара монеток, кровь жертвы, покровительство Гермеса Психопомпа, покровителя психонавтов. Но я начну не с этого.

( Read more... )

Новое время безусловно дало детям многое, но лишило поддержки. Забыты древние мифы, в угоду выдумке о "детской невинности" кастрированы сказки, - потеряв как исконный смысл, так и связь с реальностью. Еще смешнее, что авторская сказка, служащая, по идее, замене древних жестокостей, зачастую вызывает к жизни таких уродцев, что лучше бы было начинать чтение сразу со Стивена Кинга. Темы, не подлежащие обсуждению при детях, никуда не исчезают от того, что о них молчат. Остается тревожность родителей, остаются вечные вопросы, - те, на которые каждому надлежит ответить самому, - но нет ни подсказки, ни возможности выразить их. Заговор взрослых против детей, это, главным образом, заговор молчания.

Но растущее сознание тянется к глубинам, если не одним, то другим способом. Отсюда детские страшилки, отсюда дикие игры, отсюда и увлечение супергероями и компьютерными играми, образами телевизионных зомби, тяга к древним эпосам и глюколовству. В дело идет все, что тем или иным способом вызывает сладкую дрожь сопричастности.

( о любви )

Новое время безусловно дало детям многое, но лишило поддержки. Забыты древние мифы, в угоду выдумке о "детской невинности" кастрированы сказки, - потеряв как исконный смысл, так и связь с реальностью. Еще смешнее, что авторская сказка, служащая, по идее, замене древних жестокостей, зачастую вызывает к жизни таких уродцев, что лучше бы было начинать чтение сразу со Стивена Кинга. Темы, не подлежащие обсуждению при детях, никуда не исчезают от того, что о них молчат. Остается тревожность родителей, остаются вечные вопросы, - те, на которые каждому надлежит ответить самому, - но нет ни подсказки, ни возможности выразить их. Заговор взрослых против детей, это, главным образом, заговор молчания.

Но растущее сознание тянется к глубинам, если не одним, то другим способом. Отсюда детские страшилки, отсюда дикие игры, отсюда и увлечение супергероями и компьютерными играми, образами телевизионных зомби, тяга к древним эпосам и глюколовству. В дело идет все, что тем или иным способом вызывает сладкую дрожь сопричастности.

( о любви )

Когда мне было пять или шесть, я, вернувшись с дачи, неожиданно обнаружила, что умею читать. Не помню, какую книгу прочитала первой. Второй были "Русские сказки", третьей "Предания и легенды древней Греции и древнего Рима". Вообще-то, они мне не предназначались, их читала мама, - но я умела отстаивать свои решения в жизненно важных вопросах. Ну и что, что не по возрасту? Мне нужна была эта книга.

Взрослые зачастую избегают читать детям мрачные сказки, пропускают описания неправедливостей и жестокости. Я прекрасно понимаю их теперь, но помню и другое. Когда-то, до того, как я научилась читать, умер мой прадедушка. Мы с мамой в очередной раз были в поликлинике, я весело прыгала по коридору, и вдруг обратила внимание на странное выражение маминого лица. "Дедушка Петя умер", сказала она, и я поняла, что больше спрашивать ни о чем нельзя. Я поскакала дальше; в животе медленно рос тяжелый, холодный шар. Это была моя смерть.

( не о том, мрачное )